Как хмурилось утро. День сер, бесконечен.
Ещё беспробудней насупился вечер.
Ночь, чёрною тушею, трудно дышала.
Бесцветное утро опять выползало.

В избе, почерневшей, в четыре окошка,
старуха живёт да блудливая кошка –
чего ни оставишь под кружкой на блюде,
разнюхает, камушек скинет, добудет.

Всего удивительней – всюду здесь мыши.
Но кошка не ловит, в упор их не слышит.
И бабка за ржавой идёт мышеловкой
к соседке Тамарке, беспутной воровке
(доску надломила с угла, у сарая,
и в щель кочергою поленья таскает).

Смирялася бабка пред хитрою силой,
но щель каждый вечер с молитвой кропила.

И вот у Тамарки проснулася совесть:
о ближнем подумать решилася, то есть –
на праздник Николы с бутылкою водки
явилась и банкою пряной селёдки.

И бабка сказала:
– С таким угощеньем
забудем о прошлом! Займёмся спасеньем.

С тех пор каждый вечер, свечу зажигая,
акафист Николе с Тамаркой читают…